Как разъяренный бык, врывающийся в стеклянную лавку, мужчина с молотком обрушил свой гнев на калитку синагоги. Время словно замедлилось: 15:45, жаркий сочинский день, где-то плещется море, а здесь — звон разбиваемого металла и крики сторожа. Дети внутри, будто птенцы в гнезде, даже не подозревали, как близко к ним подобралась бессмысленная ярость.
Он прибыл на такси — обычный человек с рюкзаком, в котором вместо бутерброда лежал молоток. Казалось бы, детали из дешевого триллера, но это была реальность. Сторож, худощавый мужчина за шестьдесят, стал живым щитом между безумием и невинностью. Его попытки остановить нападавшего напоминали танцующего с бурей — отчаянно, но почти бесполезно.
Полиция подоспела, когда мужчина, исчерпав запасы камней, стоял посреди двора — как актер, забывший финальный монолог. Детский смех из-за дверей звучал горькой насмешкой над всей этой драмой.
Ни лозунгов, ни требований — только молчаливая съемка на телефон, будто он собирал материал для своего внутреннего «архива безумия». Следователи теперь копаются в его цифровых следах, как археологи на руинах непонятной цивилизации. А дети? Они продолжили занятие, лишь на минуту прерванное этим странным спектаклем. Их карандаши рисовали солнце, пока за окном кто-то пытался нарисовать тьму.
